Информация об эксперте

Вадим Вадимович Трухачев родился в 1981 г. Учился на кафедре истории южных и западных славян истфака МГУ на рубеже 1990-х и 2000-х годов, специализировался на новейшей истории Чехии и Словакии. Его диссертация была посвящена влиянию истории на вступление Чехии в Евросоюз ("Чешско-австрийские отношения в 1998-2007 гг.: политические и социально-экономические аспекты"). Австрия стала еще одной страной специализации после Чехии и Словакии. Сегодня Вадим Трухачёв занимается изучением международных отношений в этом регионе как журналист-международник и преподаватель-исследователь РГГУ. Сфера научных интересов включает в себя не только Центральную Европу, но и вопросы отношений между Россией и ЕС, особенности партийно-политической системы европейских стран. В качестве обозревателя информационного ресурса Правда.ру и доцента РГГУ Вадим Трухачёв занимался мультикультурализмом в Европе, является автором курса «Политика мультикультурализма в Европе».

Вадим Трухачёв: Я начну с того, что общего пространства ЦВЕ фактически не существует: Есть Юго-Восточная Европа, есть Центральная Европа, причем бывшую югославскую республику Словению явно следует причислить к центрально-европейскому пространству. К Центральной Европе я бы отнес Польшу, Чехию, Словакию, Венгрию, Словению и Австрию. Мне кажется, что во внешней политике России этот регион занимает меньшее место, чем должен был бы занимать, учитывая то, что регион с нами соседний.

Польша – сама по себе крупная страна, а большинство остальных нам родственны по языку. У нас давние и разнообразные связи: политические, экономические, культурные, научные. Австрия – один из ключевых партнеров России в Европе, ей уделяется достаточное внимание, чего нельзя сказать об остальных странах региона. Значимость региона определяется и понимается недостаточно, из-за этого мы имеем многочисленные проблемы. «Образцом» этих проблем стало то, что наши отношения с Чехией опустились на нулевой уровень. Это в значительной степени стало недоработкой нашей внешней политики на этом направлении.

И наоборот – Россия для всех этих стран занимает одно из центральных мест в их внешней политике и экономике за пределами евроатлантического пространства. В этом смысле величины несопоставимы. Для нас их регион – на периферии внимания, а мы у них – в центре.

Сложно сравнивать Прагу с Белградом, который после революции и гражданской войны стал центром белогвардейской эмиграции, однако, именно в Прага сегодня выступает центром притяжения оппозиционеров и различных критически относящихся к российской власти структур. Почему так вышло?

Прага сегодня не только один из самых красивых и привлекательных с точки зрения туризма городов мира. Чехия стала своего рода витриной восточноевропейских стран, это наиболее зажиточная страна, которая по уровню жизни обогнала Испанию и догнала Италию. В отличие от Польши и Венгрии, она полностью впитала то, что в Западной Европе называется демократическими ценностями. Собственно говоря, по своей истории Чехия всегда была ближе к Западной Европе, чем любая другая страна из упомянутых.

Не следует забывать, что Чехия – страна славянская, в ней еще достаточно много людей помнят русский язык, даже если говорить о более молодом поколении. В связи с большим родством языков интерес к России и русскому языку всегда сохранялся, в какой-то момент уступая только английскому и немецкому. Таким образом, банально с языковой точки зрения в Чехии проще освоиться.

Чехия превратилась в мост между Западной Европой и Восточной Европой, по ряду признаков смыкаясь с Восточной Европой, но по очень многим параметрам далеко опередив и напоминая Европу Западную. Более удачного места трудно представить, учитывая еще и давние русско-чешские связи.

На ваш взгляд, насколько сильно влияют русские оппозиционеры на политический класс Чехии, на принятие решений по России?

Влияние очень слабое. Это заранее идеологически мотивированные люди во главе с бывшим министром иностранных дел Чехии Карелом Шварценбергом (2010-2013 гг.), одним из соавторов программы «Восточное партнерство». Еще более культовая фигура – ныне покойный первый президент Чехии Вацлав Гавел (1993-2003 гг.), при котором туда и начали стекаться первые наши оппозиционеры. Когда Гавел покинул президентский пост, он стал для них покровителем. Влияние российской эмиграции на общественное мнение в Чехии низкое, тем более что многие оппозиционеры чешский язык так и не удосужились выучить. Просто люди определенных идеологических воззрений их там приютили, иногда на чужие деньги, (американские или европейские), а иногда и на собственные - чешские.

В перспективе ближайших 10 лет какие-то подвижки в имиджевом восприятии России в Чехии Вы можете ожидать или же нет?

Все будет зависеть от того, как изменится там власть. При нынешнем правительстве ничего хорошего я здесь ожидать не могу: будут литься потоки оголтелой русофобии с учетом того, что у власти там оказались идейные фанатики, идейные противники России. Если все пойдет штатно, то они будут руководить Чехией до 2025 года, и до этого времени мрак будет полный.

Проиллюстрирую, кто сейчас находится в Чехии у власти: первый профессор политологии Петр Фиала, нынешний премьер-министр. Для него Россия – азиатская варварская страна, которая понимает только язык силы. Это дословная цитата лидера Гражданско-демократической партии. Министром иностранных дел не стал, но тем не менее главой комитета парламента Чехии по международным делам станет староста городской части Прага 6 Ондржей Коларж - тот самый, который снес памятник маршалу Коневу. Председатель палаты депутатов Парламента Чехии Маркета Пекарова Адамова - председатель партии «Топ 09» (партия Карела Шварценберга), в программе которой открыто записана такая цель, как «способствовать демократической революции в России».

Это самая русофобская из имеющихся в России партий. Остальные партии правящей коалиции поумереннее, они антироссийские, а не русофобские. Но поскольку внешнюю политику главным образом будут определять две вышеозначенные силы, то нас ждёт мрак полный. В перспективе Чехия рискует оказаться на большом отдалении от России, и отношения с ней будут для нас на какое-то время менее значимыми, чем даже с Бурунди, Доминикой или Восточным Тимором.

Еще более мрачно выглядит ситуация с Польшей. Если в Чехии по вопросу об отношении к России есть определенная разница между политическим классом в столице и остальной страной, то в Польше русофобия – уже часть культуры.

Да, в этом принципиальная разница между Польшей и Чехией. В Чехии есть 20% упертых русофобов, есть 20% русофилов и 60% «болота», которые склоняются в ту или иную сторону. Польша в этом смысле страна куда более монолитная. В отличие от Чехии, с которой у нас нет общей границы и никогда не было спорных земель, с Польшей такие территории были, количество войн за территории – свыше 10. Еще приблизительно в 16 веке польский политический класс стал видеть свою страну бастионом католического мира на границе с «варварами-схизматиками». То, что было 500 лет назад, через многие поколения польская элита пронесла и по сей день.

Сразу оговорюсь: на бытовом уровне вероятность конфликта крайне мала. Но что касается польского политического сознания, то оно в основной степени заточено на противостояние с Россией. Нынешнее польское руководство считает Россию главным экзистенциальным врагом. Кроме того, Польша мнит себя великой державой (инициатива «Троеморье» с границами по Черному, Балтийскому, Адриатическому морям). Другое дело, что Польша – пока страна не самая богатая, но тем не менее такая цель есть.


Удастся ли Украине эту «пальму первенства» забрать у Польши в контексте построения анти-России?

Польша и Украина находятся в разном положении. В отличие от Украины, Польша – цельное состоявшееся государство с монолитным видением прошлого, настоящего и будущего – нравится нам это или нет. С полноценным, сходным с нашим, но отдельным языком, с культурой и наукой уровня Нобелевской премии. В этом смысле Польша – страна куда более значимая, чем Украина. Поляки – не русские. Украина – это анти-Россия, а Польша – это Польша.

В некоторой степени да. Австрийцы очень активно трудятся в структурах Евросоюза. Чуть ли не каждый пятый чиновник в ЕС – гражданин Австрии. Обратите внимание, какое количество австрийских еврокомиссаров отвечали за внешнюю политику ЕС, за политику соседства. Это имперское прошлое в некоторой степени осталось, и австрийский интерес к таким чувствительным для нас регионам, как постсоветское пространство (особенно Западная Украина) и Балканы, прямо вытекает из австрийского имперского прошлого.

Другое дело, что Австрия – страна более развитая, зажиточная, которая имела больше времени для того, чтобы переварить свое прошлое. Та же Чехия еще не до конца с собственным прошлым разобралась, а Австрия уже справилась с этой задачей и поэтому иметь отношения с ней значительно проще, чем с Чехией, не говоря уже о Польше. С Австрией можно выстраивать прагматичный диалог, и мы успешно его выстраиваем, не забывая о том, что все-таки в столь чувствительных для нас регионах, как СНГ и Балканы, наши интересы существенно расходятся.

Австрия, как и Польша и Чехия, из тех стран, которые очень много внимания уделяет Восточному партнерству. А на Балканах, наряду с Германией, это и вовсе ключевая держава. Австрия больше, чем кто бы то ни было другой, давит на Сербию в вопросе признания Косова. Таким образом, в экономико-прагматическом плане в наших отношениях все хорошо, но в геополитическом измерении есть противоречия. Нельзя забывать, что у Австрии как развитой европейской страны, в отличие от своих бывших социалистических соседей, значимое место во внешней политике занимает продвижение «европейских ценностей» со всеми плюсами и минусами, которые мы в это понятие вкладываем. Отрицательная для нас часть этих ценностей непременно будет сталкивать наши интересы.

Особый случай – Венгрия, которая сейчас выстраивает собственную внешнюю политику и собственные отношения с Россией. Как сегодня изменилось общественное мнение в Венгрии в отношении России (на фоне закупок Sputnik V, экономического сотрудничества, и т.д.)?

Противоречиво. Все-таки Венгрия помнит и плохие, и хорошие страницы истории. Помнит Венгрия фельдмаршала Паскевича (подавление Венгерского восстания 1848-1849 гг.), и Венгерское восстание 1956 года. В двух мировых войнах Венгрия воевала против России, что определенный отпечаток не может не накладывать. Но, с другой стороны, все-таки очень отрицательных эпизодов не так много, как с Польшей, чтобы это могло вылиться в слишком глубинное противостояние.

Кроме того, Венгрия чувствует себя «островом» в Европе, хоть и географически таковым не является, не имея выходов к морю. Они видят особый мир, который ни на что не похож, как не славяне, не романский и не германский народ, не финский и не тюркский. Венгры – единственный народ в современной Европе, чьи предки были кочевниками. Свой особый мир они готовы защищать. Отношение к России в Венгрии улучшалось – прежде всего, в венгерской глубинке, - Будапешт в Венгрии, как и Прага в Чехии – это особый разговор, более космополитичный и менее национальный, чем остальная Венгрия.

Интересно, что с 2019 года в связи с изменениями законодательства Венгрии известный Центрально-Европейский университет перенёс свою учебную деятельность в Вену (Центрально-Европейский университет — англоязычное, аккредитованное в США и Австрии высшее учебное заведение. Основан в 1991 году в Праге, с 1993 года начал работать в Будапеште (Венгрия) при финансовой поддержке американского финансиста венгерского происхождения Джорджа Сороса с целью развития открытого общества и демократии в странах Центральной и Восточной Европы и бывшего Советского Союза – прим.ред.). Виктор Орбан, в свое время будучи стипендиатом Фонда Сороса, стажировался в Пембрук-колледже Оксфорда, но оказался «неблагодарным учеником».

А как это объяснить? Чехия и Словакия – некогда одна страна, а политика в отношении России сильно разнится…

В отличие от Чехии, в Словакии не сложилось традиции сверхкритического отношения к России. В Словакии нет долгой истории собственной государственности, Словакия победнее, в силу этого нет менторского тона. Кроме того, от эпохи социализма Словакия приобрела больше, чем Чехия, и осадок от времен 1968 года (ввод войск Варшавского договора в Чехословакию, положивший конец реформам Пражской весны) в Чехии чувствуется острее нежели чем в Словакии. Тем не менее говорить, что Словакия – русофильская страна, не приходится. Сильно западное влияние, сказывается единство научно-образовательного и культурного образования с Чехией.

Словакия – страна, во многом Россией недооцененная, о ней у нас говорят и пишут мало, а вот сейчас в связи с тем, что отношения России и Чехии сведены к минимуму, Словакия будет работать и за себя, и за Чехию на нашем направлении. Будет больше возможностей узнать об этой стране. К сожалению, сейчас в Словакии у власти находятся не самые благожелательные к нам силы, хотя в словацкой оппозиции есть русофилы. Но в целом настрой общества создает препятствия к тому, чтобы Словакия окончательно скатилась по отношению к России туда же, куда упала Чехия.

Поговорим о системных ошибках российской публичной дипломатии в регионе, которые, с Вашей точки зрения, можно было бы исправить.

Первая и главная ошибка (и не только в этом регионе, но и в целом на европейском направлении) – убеждённость в том, что все решения принимают Германия, Франция, Италия. По старой памяти на Австрию и Финляндию ещё иногда смотрят. А отсюда вытекает недоработка с политическими классами остальных стран. У нас почему-то считается, что от других стран ничего не зависит, в то время как американцы, и уж тем более немцы не считают чем-то зазорным работать с элитами этих государств.

Евросоюз устроен так, что там работает формула двойного большинства. Германия, Франция, и Италия с Нидерландами не смогут на четверых принять все решения, им необходимо заручиться поддержкой стран, которые нам кажутся менее влиятельными. Важно проявить уважение к той или иной стране.

Скажем, говорить о том, что Чехия – страна невлиятельная, от которой в мире ничего не зависит, – в корне неверно. Чехия сейчас превращается в альтернативный России славянский полюс, встроенный в западное пространство. Это страна, которая более чем на миллиард долларов продает оружия, поставляет локомотивы и станки в тот же Китай. Она уже приняла ценностное измерение во внешней политике и активно его продвигает не только на постсоветском пространстве и Балканах. Чешская внешняя политика – самая разветвленная из всех политик бывших соцстран, ей уступает даже польская, несмотря на размеры стран. Поэтому перед нами – страна если не второго (как Нидерланды, Австрия и Швеция), но уж точно третьего мирового «ряда влияния». С традицией собственной государственности, интересами и представлением о своем месте в Европе. Страна хоть и отдаленно родственная по языку, но сильно от нас отличающаяся.

Тем более элементарного уважения не хватает в случае с Польшей, большой страной, бывшей империей, государством с большой наукой и культурой (что и к Чехии относится). Редко какой из партнеров США пытается использовать их в собственных интересах, а Польша это делает. Конечно, силы неравны, но как факт это есть. Уважение, внимание, подчеркивание достоинств, которые есть в польской культуре и даже в государстве, - этого всего не хватает. Конечно, мы не говорим о равном диалоге, но и перед нами – страна явно не последняя.

В отношении Австрии таких ошибок не наблюдается, но здесь хотелось бы более тесного взаимодействия через российское посольство в плане совместной деятельности и работы с австрийскими гражданами.

Со Словенией мы особенно не понимаем, с кем имеем дело. Здесь прежде всего нужно включить простую любознательность! Чтобы они просто о себе рассказали о маленькой стране с потрясающей природой, где на территории половины Московской области умещаются и горы, и равнины, и море. Нам нужно дать им выговориться, а не строить какие-то представления, не имеющие отношения к действительности. Это страна малая, которая добилась немалого, с хорошей промышленностью и туристическим сектором. Словения заняла вполне себе достойное место. Можно сослаться на отдаленное языковое родство, но первое, что можно сделать, - проявить любознательность.

В Венгрии сейчас происходит некое открытие и, как мне кажется, «шатание». Не стоит забывать, что еще 12 лет назад Орбан заявлял, что «мы не хотим превращения в казарму Газпрома». Венгерская любовь – штука переменчивая, к этому надо быть готовыми. Вся оппозиция к Орбану сейчас объединилась, и вся эта оппозиция настроена к нам неблагожелательно, а уже в апреле 2022 года в Венгрии пройдут парламентские выборы. Поэтому разговаривать не только с властью, но и с оппозицией, больше разговаривать с венгерским обществом, знакомить с тем, что такое Россия, - необходимо. И готовить людей со знанием венгерского языка как третьего – после английского и немецкого.

Словакию, как и Словению, надо просто «открывать», в том числе с туристической точки зрения. Наши люди туда приезжают. Им нужно зазывать российских туристов – здесь, в отличие от Чехии, плохо поставлена реклама страны.